Ветер гонял по пустыне песчаные вихри, разбивающиеся о скалы и о стены города-оазиса, выстроенного под единой крышей. Сезон песчаных бурь наступил несколько раньше срока, загнав всех, кто не успел подготовиться, в стены Шакмарии, обрекая их на изнурительный труд в копях или храмах.

ШаТор, сравнительно молодой для своей силы маг, отвернулся от застекленного окна, завернувшись в плащ. Отошел к огромному ложу, где под рельефным изображением бога Похоти он наслаждался телом молодой рабыни. Она и сейчас дремала под одеялом, изнуренная почти бессонной ночью.

Маг в раздумье сел за письменный стол, подвернув под себя толстый хвост. Ящероподобное тело совсем не старого шакмара уже вполне отдохнуло, и он больше не хотел спать. Плащ на плечах составлял его единственную одежду, остальное было свалено на один из стульев.

Магические потоки всколыхнулись, и маг насторожился, за секунду проанализировав событие и построив с десяток предположений о причинах. В следующее мгновение черный шар Эха Тьмы ожил, вспыхнув ядовито-зеленым пламенем, и из него раздался требовательный голос:

— Ответь, Властитель Шакмарии!..

ШаТор нервно сглотнул, дернув зобом. Насколько он себя помнил, Эхо Тьмы молчало со времен падения Аргаррона, когда того вверг в его Бездну какой-то ненормальный квостр. Вечная ему память за это…

— Ответь! — рявкнул голос из шара.

ШаТор протянул когтистую руку, покрытую темно-зеленой чешуей, и положил ее на гладкую поверхность черного камня. В следующий миг магический поток охватил астральную сущность мага, соединив ее незримой связью с тем, кто взывал с другой стороны.

— Кто зовет меня? — спросил ШаТор.

— Аргаррон! — В шаре проявился образ архидемона. — Меня что, уже забыли в Шакмарии?

— Вовсе нет, — сказал шакмар. — Мы прекрасно помним тебя, о Аргаррон. — В голосе шакмара слышался сарказм. — Что тебе нужно?

— Ты забыл добавить «Повелитель», — заметил Аргаррон.

— Ты нам больше не Повелитель, — огрызнулся маг.

— Вот как?.. — Глаза архидемона сверкнули. — А я хотел снова вести вас в бой.

— Хватит с нас твоих войн, Аргаррон, — сказал ШаТор. — Сотню лет назад только и слышно было «Вперед!», да «На Радужный Город!», да «Аргаррон с нами!» Я тогда был еще мальчишкой, а ты увел на смерть цвет нашей нации, моего отца, трех братьев и лучших друзей… Я не допущу, чтобы Шакмарию вновь ввергли в войну Крылатых Народов. Вам всем нужна эта мясорубка, вы и воюйте. А мы хотим спокойно жить и растить наших детей.

— Вижу я, что стоило оставить вас без присмотра на жалкое столетие, бескрылая сыть, как вы уж перед квострами на спинку хлоп и ножки врозь… — Архидемон презрительно усмехнулся. — Выродились отважные шакмары…

— Всех отважных шакмаров ты забрал на тот бессмысленный бой, архидемон, — сказал маг. — И твой прихвостень Кор'Агг такой же… был. Мы больше не будем тебе пушечным мясом…

— Довольно! — рыкнул архидемон, и его глаза гневно полыхнули. — Ладно. Я готов рассмотреть твои предложения, маг.

— Оставь шакмаров в покое! — резко сказал ШаТор. — Нам не нужна твоя война и не нужна твоя власть!

— А мне, представь, нужны хорошие десантники. — Аргаррон улыбнулся.

— Я не дам тебе шакмаров на смерть!

— Жаль. — Архидемон продолжал улыбаться. — Скажи, а в последнее время у тебя ничего странного с погодой не было?

— Что?!

— Если твой народ не встанет на мою сторону, сезон песчаных бурь никогда не кончится, — медленно, словно смакуя каждое слово, проговорил Аргаррон. — Зеленый сезон никогда не наступит на твоем острове, и вы подохнете с голоду, Бескрылые.

— Ах ты!.. — задохнулся шакмар. — Так это твоих лап дело!!!

— А то! — расхохотался Аргаррон. — Я всё-таки Владыка Бурь, помимо всего прочего… Ладно, если надумаешь всё же вернуться ко мне, ты знаешь, как со мной связаться.

Шар погас. ШаТор с ревом бессильной ярости поднялся, отошел от стола, опрокинув стул. Рабыня проснулась и, сжавшись в жалкий комочек под одеялом, забилась под самый лик божества, словно это могло защитить от гнева разъяренного мага. Правда, тот и не собирался вымещать злость на наложнице. Он подошел к окну, вскинул руки и запел заклинание. Слова магического языка лились диссонансной песней, заполняя комнату потоком магических импульсов.

За окном, в пыльном вихре, прорезалась молния, потом еще и еще… Силы двух могущественных заклинаний схлестнулись в противоборстве. ШаТор долго стоял у окна, и на его драконьей морде постепенно появлялась гримаса страшного напряжения. Суховей за окном начал затихать, несколько раз сквозь бурую пелену проглянуло солнце. Потом маг со стоном рухнул на колени, бессильно уронив руки. Ветер снаружи торжествующе взвыл, и среди этих жутких завываний маг различил злорадный хохот…

— Будь ты проклят! — прохрипел Властитель Шакмарии, утерев выступившую на губах кровавую пену. — Чтоб тебя загнали обратно в твою Бездну, сын общипанного квостра и чумной гаргульи!!!

Рабыня, поджав хвост, с невнятным писком юркнула под кровать.

ШаТор встал, закончил сыпать проклятиями и с гневным рыком вернулся к столу. Взял со стула одежду, начал облачаться. Резко повернулся к кровати и, обращаясь к рабыне, сказал:

— Позови моего ученика. Быстро!

Наложница пулей вылетела из-под кровати и скрылась за дверью. ШаТор потратил какое-то время, чтобы привести себя в порядок, потом достал из стола толстую книгу, куда записывал заклинания, которые вычитал в библиотеке или составил сам. Ненадолго приложил к печати, запирающей фолиант, когтистую руку, под которой сразу вспыхнул зеленоватый свет. Книга раскрылась сама собой, являя взгляду мага ровные ряды символов древнего языка магии…

ШаТор произнес несколько слов. Письмена немного изменили форму, становясь настоящей вязью заклинаний вместо хитроумной ловушки. Если бы кто-нибудь прочитал слова в их первозданном виде, то вместо чаемого эффекта могущественных чар обрел бы целую гору проблем в лице нескольких демонов-стражей, заключенных в книге.

В дверь постучали.

— Да! — отозвался ШаТор.

— Это я, Мастер, — раздался приглушенный толстым слоем дерева голос молодого, но очень талантливого в отношении магии шакмара.